Ночь до рассвета
Ах, как вечер прекрасен
Августовской порой!
Знойный день заплывает
В холодок заревой.
Гаснет алость заката
В теплоте темноты.
Затонули поляны
В океан немоты.
Загорелись созвездья
Вечной Млечной Реки,
Словно дальних селений
Огоньки-угольки.
Как в лице конопушки?
Россыпь звёзд-золотин.
Задевает о блеск их
Верх берёз и осин.
Вот одну зацепило,
Срезав острым листом,
И звезда покатилась
Косо в небе ночном.
И погасла,
Исчезла
Неизвестно куда.
Рядом новая робко
Засветилась звезда.
Замерцала лучами,
Словно зов впереди.
По дороге подзвёздной
Знай иди да иди!
Улыбайся счастливо,
Нежной думою пьян.
Позади засыпает,
Справя ужин, кульстан.
От него до любимой,
Что о встрече грустит,
Может, семь, может, восемь
Километров пути.
Поначалу просёлком
Торопись с ветерком.
А потом по тропинке
Через лес прямиком.
Через чащи, овраги,
Где гнилушек огни,
Трав сплетение,
Затхлость,
Мрак и в ясные дни.
Раздвигаешь, шагая
Сквозь навесы-кусты,
Папоротников стебли,
Пучек лапы-листы.
Путь известный, знакомый.
Сколько раз, не впервой!
Тра-ра-ра, тра-ра-ра-ра:
Скоро буду с тобой!
И поёт, и играет
В теле лёгкая кровь.
Лет всего-то шестнадцать,
И взаимна любовь!
Вот уже полдороги
Позади: тра-ра-ра…
Вот последняя роща
И последний овраг.
Хмарь полнеба накрыла,
Скрыла звёздную ширь.
Промелькнул с шелестеньем
У лица нетопырь.
Эх, иметь бы фонарик! –
Веселил бы, горел.
Ухнул рядышком филин,
Как по уху огрел!
Меж кустов и деревьев
Всё тревожнее тьма.
Глушь внизу буерака
Словно яма-сума.
Сразу обдало жаром,
Влипли в глину стопы:
Два зрачка желтоватых
Блещут прямо с тропы.
Серый! –
Видно с испугу
Прибывает нам сил:
Молодую берёзку
С маху разом сломил
И, об куст ею грохнув,
Закричал:
– Эге-гей!
Как ты смел становиться
На дороге моей?!
«Эге-гей», – загудели
В перестук дерева,
«Эге-гей», – зашумела
И листва, и трава.
Разве с юной отвагой
Сладят волчьи клыки?
Жми с дубинкой и криком
На врага напрямки!
Не считай за преграду
Ни чертей, ни зверей.
На простор, на лужайку
Из оврага скорей!
Без боязни, без страха,
Окрылённо – вперёд,
Лишь вперёд,
И туда лишь,
Где желанная ждёт!
Мимо тёмных берёзок,
В лунный свет молодой,
Мимо фермы молочной,
Вдоль ограды худой.
Мимо Савихи вязкой,
Где в илу камыши.
Краем поля с бурьяном,
Занемевшим в тиши.
Вот и с рельсами насыпь
Поперёк, как стена.
А с неё в дальней роще
И деревня видна.
А в деревне, у согры,
Два амбара стоят –
Место сборищ весёлых
И девчат, и ребят.
Здесь нежданно влюблялись,
Здесь душа не одна
Острым счастьем звенела,
Как тугая струна.
Ловит издали ухо,
Где играют-поют.
И к заветным амбарам
Сами ноги несут.
Светлячки от цигарок
В темноте мельтешат.
В парах кепки, косынки
Хороводом кружат.
Подошёл.
Балалайка
Как от радости вдруг
Сыпанёт перезвоном:
– Шире круг! Шире круг!
Поплыла по площадке
То на парней, то вспять
Холодилова Шурка –
Мастерица плясать.
А за нею подружки
Повели перепляс,
Да с припевкой-частушкой,
Да с лукавинкой глаз.
Говорят сердцу сердцем
О любви молодой,
О матане, о дроле,
О разлучнице злой.
Осмеют, обнадёжат,
Как одарят – споют.
И покажут, и спрячут
Боль и нежность свою.
Душу звоном просыпать
Им под ноги готов
Чародей балалайки –
Рыжий Толька Звонков.
Как играл он, умелец!
Струн звенящий задор
С удальством нараспашку
Слышен мне до сих пор!
А устанет, на смену,
Чёрный, словно цыган,
Чаровал мандолиной
Всех Саждаев Иван.
Язычком соловьиным
Медиатор дрожал.
Сколько грусти и счастья
Он из струн извлекал!
Он владел мандолиной,
Как владел с мастерством
Акварелью и маслом,
Рисовальным углём.
Пребываешь в восторге,
Если им приглашён.
Входишь в комнату Вани,
Как в картинный салон.
Краски, кисти,
Картина –
На кушетке-скамье
Возлежит грациозно
Мадам Рекамье.
Лист – стеклянная банка.
В ней вода, лепестки.
И плывут, как живые,
Водяные жуки.
Холст без рамы на стенке –
Даль степная, по ней
Мчится с ржаньем куда-то
Табунок лошадей.
Для колхозного клуба
Нарисован плакат:
«Что ты сделал для фронта?» –
Вопрошает солдат.
Как живому, солдату
Хочется говорить:
Мы работаем в поле
От зари до зари.
А в межзории лунном
Песни, пляс, баловство…
Те творенья Ивана
Были как волшебство.
А ещё был Аркаша.
Кореш. Ростом малец,
А играть на гармошке,
А плясать – удалец!
Как расплещет мажором
В перламутрах лады –
И «подгорна», и «барыня»
В пыль вбивают следы!
Приходил на вечёрки
С палочкой гитарист –
На поправке гостивший
Обожжённый танкист.
Пел про синий платочек,
Про Осташков родной…
Редко кто возвращался
Так хоть с фронта домой…
И ещё были парни.
Каждый в чём-то мастак,
Каждый выложит душу,
Если что-то не так.
Толик, Петя, Аркаша…
Им судьба как напасть.
Им придётся в атаках
Неживыми упасть,
Сгинуть в вечную славу
В пламени фронтовом.
Только это не скоро,
Это будет потом.
Будут плакать девчонки,
От тоски исходя.
А потом, на замен им,
Пацанов народят.
Называть станут с лаской
Толей, Ваней, Петром…
Только это не скоро,
Это будет потом.
А пока парни ладно
Пляшут, курят, поют.
Шепотка или взгляда
Многозначного ждут.
И в берёзовой сени
Исчезают тишком,
Плечи милой-хорошей
Принакрыв пиджаком.
А порою в сторонке
Из-за чьей-то красы
Кулаками друг дружке
Разбивают носы.
Парни. Девки. Гармошка.
Поцелуи при всех,
Да обнимки как в шутку,
Вскрики, визги и смех.
Тем грустней и тоскливей
Это всё наблюдать,
Если самой пригожей
Нигде не видать.
Может стать, заболела?
А, быть может, и так:
Много срочных в конторе
Накопилось бумаг?
И сидит она дома
Да готовит отчёт…
Кто-то сзади за локоть
Осторожно берёт.
Зашептала Дуняшка,
Обжигая огнём:
– А твоя-то с Андрюшкой
На пенёчках, вдвоём.
Под гитару воркуют,
Сторонясь ото всех.
Для кого-то забава,
А кому-то на смех…
Полетел к тем пенёчкам,
Как под ветром гроза:
- Разреши-ка, приятель,
Пару слов ей сказать!
– Сколь угодно!
Андрюшка
Удалился, свистя.
Поднялась, виновато
Голову опустя.
– Это что же, измена?
Значит, ты всё лгала?!
Нашу дружбу и нежность
Подло так предала!
Косу за плечи кинув,
Любовь-красота
Разомкнула родные,
Дорогие уста:
– Разве я виновата,
Что дружила с тобой?
Разве сердцу прикажешь,
Если мил стал другой?
Смотрит с вызовом гордым,
Под навесом ресниц,
Словно искры, мерцает
Свет далёких зарниц.
Лучше б рухнуло небо,
Чтоб ни ночи, ни дня:
– Ты ж меня обнимала!
Целовала меня!!
– Ну и что?
Ну и что же?
Было мне хорошо.
Мы друг дружку любили,
Было. Только прошло.
– Вот как! –
В боли качнулся
И побрёл, оглушён.
Как всё ясно и просто:
Было. Сплыло. Ушло!
Для чего торопился,
Рвался к ней напрямки?
И сжимаются с хрустом
В ярости кулаки.
Взмётом чувств,
Как взрывчаткой,
Может грудь разорвать:
– Двухпудовую гирю
Дайте повыжимать!
Расступились ребята,
Большаки-главари:
– Поднатужься, пожалуй,
Только пуп не сорви!
И хохочут. И видят,
Как младшак-стригунок
Их рекорд выжиманья
Побивает легко.
Парням по восемнадцать.
Отдыхают годки:
Им на днях отправляться
В боевые полки.
Огогокают, шутят:
– На кульстане, пострел,
Видно, каши немало
С затирухами съел!
А тебе не до смеха.
Отошёл, утомлён.
За горою заречной
Побледнел небосклон.
Птицей стать, улететь бы
Далеко-далеко…
Звёздный Ковш наклонился,
Льёт в рассвет молоко.
Путь обратный неблизкий,
Предрассветный лежит.
Сине-чёрные тени
Попёрек, как ножи.
Кто-то травы обсыпал
Леденистым стеклом.
Неуютно и зябко.
Горестно. Тяжело.
Если б всё это было
Сон дурной, а не явь,
Снова был бы счастливым,
В ночь кидаясь, как вплавь.
Если б в жутком овраге
Снова волк поджидал,
Молча б горло зубами
Ему разорвал!
По дороге неровной
Сквозь лесистую тишь
Одиноко ступаешь
И, не видя, глядишь.
Вскинуть голову бодро,
Улыбнуться невмочь.
Что же ты натворила,
Распроклятая ночь!
Как к берёзке прижался –
Дрожь прошла по листам.
И невольно предался
Светлым тихим слезам.
Несказанной утраты
Нескончаемо жаль.
Заливает поляну
Полусвет, как печаль.
Пролились, прокатились
Слёзы, словно бальзам.
Распрямился,
Ладонью
Провёл по глазам.
Зашагал покрупнее
По просёлку вперёд.
За недальним лесочком
Трактор на поле ждёт.
Мимо рощи, кульстана,
Мимо кухни с дымком,
По росистой отаве
К пахоте прямиком.
Подготовил машину.
Сиденье обтёр.
Фыркнул и заработал,
Сотрясаясь, мотор.
Потянул, как двужильный,
За собою плуги.
Чернозёмные волны
Через поле легли.
И застыли в покое.
Нет покоя в груди!
Выручай меня, поле,
От тоски уводи.
Убаюкивай тихо
Безмятежным собой.
Успокаивай чувства,
Завораживай боль!
Отогрей от озноба
За работой меня,
Словно стылую пашню
Солнце жаркого дня!
Неба край за лесочком
Раскатился уже.
Ветерком шевельнуло
Полынок на меже.
Наплывает с опушки
Кисея-пелена.
Померещилось, будто
За туманом – она!
Трактор с ходу споткнулся,
Поперхнулся, заглох.
Ты невольно рванулся
К ней навстречу, как вздох.
Вот лицо её крупно
Встало перед тобой,
Щёк румянец, улыбка,
Взгляда блеск голубой.
Только всё, будто маска,
Как застылое всё.
И колышется, блекнет,
Меркнет облик её.
Вместо глаз её пятна
Вкось туманом ведёт.
Расплываясь в гримасу,
Искажается рот.
Сквозь белёсые клочья
Вдруг блеснули лучи –
Словно мглу прорубили
Золотые мечи!
Ясной мысли свеченьем
В тех лучах озарён,
Замер, как откровеньем,
Ею вдруг поражён.
Не почувствовал сразу –
Кто-то за руку взял,
Кто-то тихо, и нежно,
И тревожно сказал:
– Что с тобою, Алёша?
Что случилось в ночи?
Облегчи своё сердце,
Для меня не смолчи…
Обернулся, а Таня,
Плугочистка,
В слезах.
Смотрит так, словно душу
Распахнула в глазах.
Как на счастье надежда,
Они у неё,
Все зрачки заполняет
Отраженье твоё.
Долгим взглядом влекущим,
И скорбя, и любя,
Будто тяжкую ношу
Снимает с тебя.
– Всё в порядке, Танюша!
Ночь была, ночи нет!
Мглу и темень рассеял
Наступивший рассвет!
Ты со мной труд делила
До закатов с утра.
Ты меня провожала
В путь ночной, как сестра.
Ты прости, что порою
Равнодушным бывал.
Ты прости, что спасибо
Говорить забывал.
Не твои ли моленья
Прибавляли мне сил?
Побежали на трактор,
Он без нас поостыл!
Это поле большое,
Всё в росе голубой,
Мы не просто проедем –
Перепашем с тобой!
Будь внимательна.
Крепко
На сиденье держись.
Да смотри, ненароком
Под лемех не свались!
Улыбается Таня:
– Сам с седла не свались!
И сияет глазами,
Словно вешняя высь.
И работает трактор,
И работаем мы,
Чтобы радость под солнце
Пробивалась из тьмы!
Эта радость рассвета,
Эта юность со мной:
Парни, девки, гармошка
И кульстан полевой.
И во имя Победы
Дружный труд допоздна.
С поля дальнего ваши
Мне звучат голоса.
Словно в зеркале, в сердце
Ваши лица и стать.
И таким вот, какой я,
Мне без вас бы не стать!
Вы со мной неразлучны
Ни на день, ни на час.
Благодарности песня
Не умолкнет о вас.
Март 1983 г.