Побег Игоря из плена

В «Истории Российской» В.Н. Татищева приводится воинская повесть о походе князя Игоря на половцев в 1185 году, в которой рассказывается о побеге Игоря из половецкого плена так:

«Но божиим милосердием сыскался един муж, родом половчин, именем Лавер, который пришел ко Игорю, говорил, если он хочет в дом ехать, обещаваяся ему здрава проводить… По малом времяни, рассудя Игорь за удобно и согласясь с Лавром и своими, учинил пир, на котором приставников потчевал медом и дарил. И как оные довольно пьяни были, на заходе солнца послал конюшего по Лавра. И как оный пришел, сказал ему, чтоб он по заходе солнца за Донцом приготовил коней. Лавер же рад сему быв, тотчас взял коней с седлами, стал у реки. Конюший, пришед, сказал Игорю, что кони готовы. Он же, встав с трепетом, боясь, чтобы его не поймали, и, призвав других своих служителей, велел пред шатром своим играть и петь. И вышед вон, видя, что приставники все с его служители играли и веселились, думая, что Игорь уже спит. Он же, не говоря им ничего, пошел к реке, оную перебрел и седщи на кони, поехали сквозь жилища половецкие сам пят. И ту ночь миновав всех их обиталища, поехали через степь и ехали 11 дней до рускаго города…»

В «Слове о полку Игореве» об этом побеге князя говорится следующим образом (по изданию 1800 года):

«Погасоша вечеру зори, Игорь спит, Игорь бдит. Игорь мыслию поля мерит от великого Дону до малаго Донца. Комонь в полуночи. Овлур свисну за рекою; велит Князю разумети. Князю не быть; кликну стукну земля; вошуме трава. Вежи ся Половецкии подвизашася; а Игорь Князь поскочи горностаем к тростию, и белым гоголем на воду; вовержеся на борзе комонь, и скочи с него босым волком, и потече к лугу Донца, и полете соколом под мглами избивая гуси и лебеди, завтроку, и обеду и ужин».

Общепринятый перевод исследователей и комментаторов, из которого исходят при изданиях «Слова» (например, Слово о полку Игореве. – Москва : Советская Россия, 1981; Слово о полку Игореве. – Москва : Просвещение, 1984; и др.), разъясняет:

«Коня в полночь Овлур свистнул за рекою, велит князю разуметь: князю Игорю не быть (в плену). Кликнула (или кликнул Овлур), стукнула земля (под копытами коней), зашумела (потревоженная) трава, вежи половецкие задвигались (половцы заметили бегство Игоря, бросились в погоню). А Игорь князь поскакал горностаем к (прибрежному) тростнику и белым гоголем на воду».

В таком переводе-комментарии как будто всё верно. Но он весьма прозаичен, лишён поэтичности. А это как-то не вяжется со стилем «Слова», полного поэзии. Кроме того, вызывает недоумение тот факт, что половцы, сразу же заметившие побег Игоря, не смогли его задержать, хотя дело происходит в глубине половецкой земли. И не совсем ясно, как могла «стукнуть» земля и «зашуметь» трава под конскими копытами, если князь Игорь ещё не добрался до Овлура с конями? Не находит объяснения и то, почему Игорь вдруг поскакал горностаем. Только ли это формальная дань фольклору?

Сложность перевода этого места «Слова» заключается в строке: «Князю Игорю не быть».

«Это место в тексте вызывало немало затруднений при попытках грамматического и смыслового разъяснения и перевода, – пишет В.И. Стеллецкий в комментариях издания «Слово о полку Игореве» (Москва : Советская Россия, 1981). – Дубенский в 1844 году полагал, что «не быть» является сокращённым «не быти» и перевёл: «Князя Игоря нет». Это понимание и перевод приняли С. Шамбинаго и В. Ржига (1934), Н. Гудзий (1938)… А.С. Орлов переводил: «Князю Игорю (понять) не пришлось». Я понимаю эти слова как слова Овлура… Выражение «Князю Игорю не быть!» сжато передаёт основную часть встречающейся формулы «отсыла» народных заклинаний: «тут тоби не бути», «тебе тут не быть» и т. п.».

Принимаем формулу «отсыла» В.И. Стеллецкого. В соответствии с этой формулой выражение «Князю Игорю не быть» в контексте означает, что князю не оставаться пленником, что он убегает. Но, по нашему разумению, это говорит не Овлур, а в смятении закричала земля половецкая, по которой бежит князь Игорь. Она «кликну» – закричала, «стукну» – загудела, задрожала под ногами бегущего из плена, спеша предупредить своих хозяев.

Об этом же зашумела трава и с этой же целью задвигалась (под ветром) к вежам-шатрам и кибиткам степняков.

И что интересно: князь Игорь всё это слышит и видит, и тут же принимает меры – перевоплощается в горностая, чтобы не быть узнанным, спешит укрыться в тростники и там ещё перевоплощается в белого гоголя. Попробуй-ка его изловить!

В таком понимании весь этот отрывок в стихотворном переложении принимает такой вид:

Погасли вечерние зори.

Игорь спит – Игорь глядит,

Мысленно поля мерит

От великого Дона

До малого Донца.

Коня в полночь Овлур за рекой

Свистом зовёт –

Князю знак подаёт.

«Князь Игорь бежит!» –

Вскрикнула, вздрогнула земля,

Зашумела трава,

Задвигалась к шатрам половецким.

А князь Игорь горностаем

Поскакал по тростникам

И белым гоголем – на воду!

Какая живая картина, полная напряжённого драматического движения! Какая живопись словом, и как всё это в духе народно-поэтического творчества! И невольно снова восхищаешься великим словесным мастерством древнего Автора, который так много показал и так много сказал всего лишь несколькими строчками.

Стремительное действие набирает силу и далее: Игорь вскочил на коня, помчался к лугам Донца, полетел соколом под облаками, сбивая гусей да лебедей на завтрак, обед и ужин. И всё полно словесной и образной красотой, высокой художественностью, глубоким смыслом. Но об этом уже много написано.