Лирико-документальная инсценировка по книге «Дневник и письма Ины Константиновой»

Действующие лица: Ина Константинова, ее отец, по­други и друзья, партизаны, другие участники массовых сцен (5—8 человек).

Пролог

На сцене на заднем плане — проекция школьного класса, слева — простые скамейки и небольшой стол, справа, ближе к авансцене, — экран. Под музыку песни «День Победы» (муз. Д. Тухманова, сл. В. Харитонова) места на первом ряду занимают ве­тераны Великой Отечественной войны. К ним через зал подходят девушки в светлых платьях, сшитых по моде 40-х годов прошлого века. Они вручают ветеранам цветы, затем поднимаются на сцену. В зале гаснет свет, сцена затемняется, одна из девушек проецирует на экран фотографии школьников, ушедших на фронт. Поочередно девушки комментируют изображение на экране.

По авансцене проходит Ведущая. Она с раскрытой книгой, как бы читает ее.

Ведущая (обращаясь в зал). В начале война, окончив десять классов, из небольшого городка Кашин ушла на фронт Ина Константинова. Ушла, скрыв это от родителей. Она сражалась против фашистов в составе Второй Калининской партизанской бригады.

(В записи). Мама, родные, дорогие, простите!.. Я все равно не вынесла бы маминых слез. Не расстраивайтесь, не жалейте меня — случилось то, чего я очень хотела. Я — разведчица Второй Калининской партизанской бригады... Знала бы ты, мама, как я люблю и всегда любила вас всех! Капризничала, дерзила, но все равно не было никого дороже вас, моих родных, учителей, друзей.

Первые разлуки

Сцена освещается, Ина и девушки в светлых платьях раздвигают скамейки, освобождая середину сцены. К ним присоединяются юноши.

1-я Девушка. Миша, Миша, давай бутылку! Где она?

Один из юношей достает из-под скамейки бутылку.

2-я Девушка. Миша, старайся! Я хочу, чтобы ты выбрал меня.

Начинается игра «Бутылочка». Миша встает на колено, вращает бутылку, которая «затормаживает» у ног Ины.

Миша (обращается к Ине). Ина, танец за тобой!

Ина. Ты — обманщик! Я танцую с Левушкой!

Звучит танго «Утомленное солнце» (муз. Ю. Петербургского, сл. И. Алъвэк). Все танцуют. Сцена постепенно затемняется. На авансцену выходят Ина и ее подруга.

Ина. Люся, мне так нравится Левушка! Но почему он не любит меня? Разве я хуже других?

Подруга. Что ты выдумала! Ты — лучше многих других. И он к тебе неравнодушен. Честное слово! Я его спрашивала, он признался сам.

Подруга уходит. Ина говорит как бы самой себе.

Ина. Мама говорит, что я люблю не Левушку, а идеал, который сама создала. Но я, однако, вижу его недостатки. Значит, я люблю реального человека!

Садится на скамейку, читает стихи С. Надсона «Из Гейне».

Отчего так бледны и печальны розы,

Ты скажи мне, друг мой дорогой.

Отчего фиалки пламенные слезы

Льют в затишьи ночи голубой?

Из-за кулис слышится игра на фортепиано. Выходит девушка с нотами.

Подруга. Где ты пропадаешь, Ина? Я для тебя играла. Это в последний раз! Уезжаю с родителями, их переводят в другой город.

Ина. А как же я? Пять лет дружили! Разве тебя кто заменит!

Подруга. Еще как заменит! У тебя же Левушка есть.

Гладит Ину по голове. Уходит. На авансцену выходит Лева.

Лева. Ина, давай попрощаемся! Завтра я уезжаю. Сдал экзамены за 10-й, буду поступать в институт.

Ина. Я тебя больше не увижу?

Лева. Напиши мне! (Дает ей конверт.) И я тебе напишу. (Уходит, читая стихи С. Надсона «Вперед».)

Трудись, покуда сильны руки.

Надежды ясной не теряй,

Во имя света и науки

Свой честный подвиг подымай!

Сцена затемняется.

Это была любовь

Снова звучит танго «Утомленное солнце». Ина — одна на авансцене около березы с желтыми листьями.

Ина. Снова хожу в школу. Как быстро пролетело лето! Левушка мне не пишет! А мне так хотелось быть с ним рядом, знать о нем все! (После паузы.) Но теперь от этого увлечения ничего не осталось.

Смотрит на часы. К Ине подходит 3-я Девушка.

Ина (обращаясь к ней). Вот исполнилось одно из моих самых заветных желаний — родители подарили часы. Посмотри, какие славные! (Дает часы подруге.)

3-я Девушка. Да, у тебя родители с понятием — учителя!

Ина. Часы, конечно, не главное.

3-я Девушка. А что главное?

Ина. Главное, я опять влюбилась! Как сказано у Маяковского:

На мне ж

С ума сошла анатомия.

Сплошное сердце —

Гудит повсеместно...

Сама не знаю, как можно любить несколько раз и всегда сильно, искренне. Но у меня — именно так!

3-я Девушка (возвращает часы). И в кого теперь ты влюбилась?

Ина. Есть такой парень - Миша!

3-я Девушка. Миша Ушаков? Из 10-го! Что в нем хо­рошего?

Ина (подходит к березе, ломает веточку, говорит застенчиво). Он - интересный человек! Много читает. Его любимый писатель - Джек Лондон, как и у меня. Но в любви надо быть гордой. И если ему нравится другая, я не хочу навязываться. Никогда не унижу себя! (Хлопает девушку веточкой по платью, убегает.)

Сцена освещается. Раздается школьный звонок. Ина с подругой выбегают из-за кулис, садятся на скамейку. Подруга — с книгами. Ина — с портфелем, смеется.

Подруга. Инка, брось хохотать! Что тебя рассмешило?

Ина. Мишка перед химией говорит мне: «Давай сыграем — кто кого пересмотрит!» Ну и смотрели мы друг на друга, пока в глазах не задвоилось.

Не заметили, как химик вошел. Он как гаркнет: «Константинова!» Я чуть не до крови губы закусила, и все-таки хохот одолел. Так нахально получилось!

Подруга. Ну и хватит об этом. Пойдем-ка в библиотеку! Миша, между прочим, с Клавушкой пошел.

Ина. Тогда я не пойду!

Подруга. Лермонтова помнишь? (Читает стихи.)

Они любили друг друга так долго и нежно,

С тоскою глубокой и страстью безумно-мятежной,

Но, как враги, избегали признанья и встречи,

И были хладны и пусты их краткие речи.

Уходит. Из-за кулис появляется Миша.

Миша. Ин, ты обиделась? Ну, пойми, Клавушка попросила проводить ее - к ней какие-то парни пристают. Только и всего! Я взял тебе в библиотеке «Овод», как ты хотела. (Передает ей книгу, она молча убирает ее в портфель.)

Ина. Да не обиделась я вовсе! Просто ждала тебя. А сейчас ухожу на репетицию - мы «Спящую красавицу» ставим.

Миша. А мне на собрание физкультколлектива надо. Я в секцию записался.

Так начиналась война

Авансцена неярко освещается. Ина в светлом платье за столом пишет письмо, время от времени вглядываясь в ярко освещенную панораму города на заднем плане сцены.

Ина (голос в записи). Милая моя Люсенька! Как долго от тебя нет письма. Знаю, ты не охотница писать. Но я очень хочу получить от тебя весточку... С учебой у меня все в порядке, то есть «хорошо» и «отлично». Мы весело провели майские праздники. Все размечтались, как встретимся лет через семь-десять. Вот будет радость! Опять играли в «Бутылочку», и нас с Мишей в шутку объявили женихом и невестой, кричали нам: «Горько!». Он провожал меня домой. Это мой лучший вечер!

На сцену выбегают юноши и девушки, начинают игру «Ручеек». Пары выстраиваются «коридором», один из участников игры, не имеющий партнера, вбегает в него, подыскивая себе пару, вдвоем они занимают место в конце «коридора», а участник, оставшийся один, также находит пару, и игра продолжается, пока участники не теряют к ней интерес.

В какой-то момент сцена затемняется, под мигающим светом участники сцены надевают солдатские пилотки, девушки берут санитарные сумки. Раздается женский крик: «Война! Война началась!» Под музыку песни «Священная война!» (муз. А. Александрова, сл. В. Лебедева-Кумача) участники садятся на скамейки, вместе со зрителями смотрят на экране кадры военной хроники первых дней войны. Миша и Ина выходят на авансцену. Музыка звучит приглушенно.

Миша. Наших ребят в военкомат вызвали.

Ина. А я иду в санитарную дружину. В школе уже госпиталь устроили.

Миша. Немцы уже под Москвой.

Миша хочет обнять Ину. Она отстраняется.

Ина. Теперь не до личной жизни! Она — или в прошлом, или в будущем.

Сцена затемняется. Голос в записи: «Внимание, воздушная тревога! Воздушная тревога!» Авансцена освещается мелькающим светом. Исполняется фрагмент песни «Священная война!».

На заднем плане сцены — проекция летнего пейзажа. Ина в пестром платье сидит за столом, кладет на стол голову и засыпает. Сцена затемняется. Прожектор высвечивает Мишу, сидящего на скамейке. Ина как бы во сне видит его.

Ина. Миша!

Миша (голос в записи). Я! Решил проведать тебя, спросить о главном: кого ты теперь любишь?

Ина. Тебя, конечно! Лучше тебя природа никого не создала! После войны ты придешь ко мне?

Миша. Приду, только во сне!

Ина. Почему во сне, Миша? (Пытается подойти к нему, но прожектор гаснет, и Миша исчезает в темноте.)

Сцена освещается. На скамейку садится отец Ины. Он в простом костюме, с вещевым мешком.

Ина (с сомнением). Отец! Ты реальный или во сне? (Приближается к отцу.) А мне только что Миша приснился.

Отец (подходит к Мне, протягивает ей солдатское письмо-треугольник). Ина, Миша умер... от ран.

Ина выхватывает письмо, читает его, вытирая слезы.

Отец. Не плачь, Инка! Слезами горю не поможешь. Друг Миши приехал с фронта - зайди к нему, помяни Мишу как положено.

Ина. Отец, а ты куда собрался?

Отец. Я, дочка, партизанить буду.

Ина (быстро встает). Возьми и меня, отец!

Отец. Тебе, дочка, рано. Поработай в госпитале, да и матери помочь надо. (Уходит.)

На авансцену выходят две девушки, одетые в летние платья и жакеты, в простых туфлях и белых носках, с небольшими вещевыми мешками. Ина выходит им навстречу с другой стороны авансцены.

Ина. Девочки, вы куда?

1-я Девушка. Мы на фронт.

2-я Девушка. Вернее, за линию фронта.

Ина. А меня почему не взяли? Я же подавала заявление! И ведь немецкий прилично знаю!

1-я Девушка. Беги скорее в райком. Может, еще успеешь догнать нас.

2-я Девушка. Не отступай, Ина!

Сцена затемняется. На экране — кинохроника, запечатлевшая разрушенные немцами города и деревни. На фоне песни «В землянке» (муз. К. Листова, сл. А. Суркова) — голос Ины в записи. Песню может исполнять баянист, проходя по авансцене.

Ина (голос в записи). Здравствуйте, родные, дорогие мои! Меня вызвали в штаб фронта, расспрашивали, почему пошла в партизаны, знаю ли, что меня ждет, и не лучше ли вернуться домой. Я ответила: «Нет, нет и нет!» Обо мне доложили генералу Коневу. Я получила личное оружие. Если погибну, то знайте, что долг выполнила честно.

Сцена освещается. Ина в том же платье, что и в предыдущей сцене. Рука у нее перевязана. Слева выходят два партизана, ведут арестованного жителя деревни.

Ина. Кто это? За что арестовали?

1-й Партизан. Да это — староста. Сидел в окопе у деревни, нас за немцев принял: мы ведь в немецкой форме были.

2-й Партизан. Привязал к палке белый платок и кричит, что сдается и всю деревню сдает.

Арестованный. А чем я виноват? Не хотел, чтоб немцы деревню спалили!

Партизаны уходят, из-за кулис появляется отец Ины.

Ина. Папка! Откуда ты?

Отец. Я у вас, дочка, в штабе бригады — начальник разведки.

(Обнимает Ину. Она вскрикивает). Что у тебя с рукой?

Ина. Да это от немцев на память. Пустяки — у зубного больнее было! Главное, все хорошо закончилось, даже благодарность командования получила!

Отец. Молодец, Инка! Вот тебе угощение — шоколадка трофейная. (Ина с удовольствием ест.)

Ина. Мы немцам порядком досаждали: за один месяц — восемь эшелонов под откос, четыре моста железнодорожных взорвали, шоссе заминировали...

(Отец достает карту, Ина показывает места действия партизан.)

Жаль, ты не видел меня в «полном боевом» — с пулеметными лентами, с карабином за плечом, подсумки с гранатами.... Ребята у нас здесь замечательные! С ними—в огонь и в воду!

Отец (с упреком). А Мишу-то забыла?

Ина (достает фотографию). Он всегда со мной! Смотрю на фото, будто живой! Прямо мистика какая-то. И советуюсь с ним в трудную минуту. А себя ругаю: когда были вместе, почему-то стыдилась своей нежности.

Отец. Что имеем — не жалеем...

Ина. Он мне как-то такие стихи прочитал! Правда, не свои. (Читает стихи С. Надсона.)

Все тает, надежды и годы.

И память о милом когда-то,

Как лед пробужденной природы,

Растает, уйдет без возврата.

Как он ошибся! Забыть его невозможно! Отец. А все-таки расскажи, что у тебя с рукой? Ты что, к немцам попала? Ина. Пойдем обедать, по дороге объясню.

Сцена затемняется. На экране кадры партизанской хроники.

Ина (голос в записи). Пробралась я в немецкий гарнизон, все удачно шло, задание выполнила. Вдруг увидела колонну машин с немцами и подумала, что надо узнать, куда движутся, но тут меня и задержали. Допрос в комендатуре: «Говори, где партизаны!». От­вечаю, что знать ничего не знаю, что сама я из деревни. Ну, побили меня, и немец (вот гад!) ткнул сигаретой в плечо! Только в итоге это мне на пользу пошло!

Ина и отец выходят из-за кулис с алюминиевыми кружками, садятся за стол, пьют чай.

Отец. Что значит — «на пользу пошло»? Что дальше-то было?

Ина. Потом меня в тюрьму отвели, а там «подсадную утку» прислали, якобы тоже партизанку. Она меня колбасой с хлебом угощала. Только чувствую, вкус-то у хлеба «ненашинский» — вот как у этой трофейной шоколадки. Так я ей ничего не сказала, и меня на кух­ню определили. А тут вся рука у меня распухла, и повар повел меня в больницу. С перевязки я быстро вышла, а мой сопровождающий куда-то отлучился. Ну, я и сиганула через забор.

Отец. Да, следующий раз не увлекайся! Ну, мне пора, однако.

Обнимает Ину, уходит. В записи звучит фрагмент песни «Партизанские костры» (муз. Б. Фиготина, сл. В. Татаринова). Через зал бежит подросток, Ина его останавливает.

Ина. Эй, от кого бежим?

Подросток. От немцев, само собой! Деревню нашу спалили.

Ина. Зовут тебя как?

Подросток. Вадик, Вадик Никоненко!

Ина. А ну-ка, садись, Вадик, чайку попьешь, потом командиру все подробно расскажешь.

Ина пытается обнять его за плечи. Подросток, не без колебания, садится за стол, пьет чай. По радио звучит ария Ленского «Что день грядущий мне готовит» из оперы П.И.Чайковского «Евгений Онегин».

Подросток. И такую ерунду партизаны слушают! А я «Евгения Онегина» не люблю!

Ина. Значит, не дорос еще! Ты в театре-то бывал?

Подросток. Не-е!

Ина. А я была, и не раз. Вот кончится война, мы с тобой в театре оперу послушаем, в Большом. Совсем другое впечатление будет — не то, что по радио слушать. А сейчас идем к командиру!

Уходят, сцена затемняется, и, когда она освещается снова, на заднем плане видна проекция зимнего леса. При быстром мелькании света раздаются звуки перестрелки, слышится мужской голос: «Отходим! Ина, отходи!»

Ина (голос в записи). Я догоню вас! Я вас прикрою!

Снова слышна перестрелка.

Ина (слышен в записи ее прерывающийся голос, она читает стихи С. Надсона).

Не говори, что жизнь — игрушка

В руках бессмысленной судьбы...

Нет, жизнь — разумное стремленье

Туда, где вечный свет горит,

Где человек, венец творенья,

Над миром высоко царит!

Сцена затемняется.

Эпилог

На авансцену: выходят девушки, поочередно произносят текст, как бы читая письмо Ины, и передают его из рук в руки. На авансцене слева баянист тихо наигрывает мелодию песни «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат» (муз. В. Соловьева-Седого, сл. А. Фатьянова).

1-я Девушка. Проезжали мы по местам, разрушенным и искалеченным немцами. Какой ужас! Если бы вы это видели, сами пошли бы на фронт! Мы идем бороться за то, чтобы всем нам жилось хорошо и спокойно!

2-я Девушка. Сына своего, если он когда-нибудь будет, назову Михаилом! Никто больше не будет любить меня, как Мишка! Помню его слова: «Что для тебя сделать, говори, я сделаю все — возможное и невозможное!» Любовь — это лучшее, что есть в человеке.

3-я Девушка. Очень скучаю без вас, мои родные... А книги мои целы? Смотрите — берегите их! С каким бы удовольствием я опять оказалась в школе!

4-я Девушка. Я счастлива тем, что нужна Родине. У меня есть огромное богатство — чувство удовлетворенности своей жизнью! Наверное, в августе буду дома, чтобы осенью поступить в институт.

1-я девушка (или баянист, который присоединяется к девушкам). Ина Константинова погибла в бою в феврале 1943 года. Она прикрывала отход товарищей.

5-я девушка (обращаясь в зал). Погибшие на фронте завещали нам дорожить жизнью, любовью, своей семьей и Родиной. Будем верны этим заветам!

Сцена на минуту затемняется. В лучах прожектора девушки танцуют вальс. Девочки-школьницы выносят им цветы и воздушные шары. Имитируется фрагмент выпускного вечера. Девушки спускаются в зал, раздают почетным гостям — ветеранам Великой Отечественной войны цветы, разноцветные шары. Звучит песня «День Победы».